На кухне сохли новые обои (две недели непосильного труда по ночам – да, я могла собой гордиться!). Но это не позволяло открыть окно и покурить. Отпуск – последний день. Работа, взятая на это время, не продвинулась ни на йоту. За окном вдруг полил по-настоящему осенний ливень. Я горестно вздохнула и снова пнула стол с компьютером. Он все еще висел. Антикварный черно-белый телевизор с одним скромно показывающим каналом нарисовал приятного мужчину. Где-то я видела эти глаза… - пронеслось в голове. Я уставилась в экран. Обычно телевизор у меня для фона - тараторит что-то, а я работаю. И смотреть необязательно, потому что все равно ни черта не видно, и тоскливая тишина не мучает. Фильм оказался детективом. Актер, ну просто до боли, знаком. Я вспомнила, что видела его в какой-то рекламе и в паре других фильмов. Что-то такое было в нем. Я так заинтересовалась и фильмом, и актером, что забыла про работу. К сожалению, качество телевизора оставляло желать лучшего, и титры в конце фильма мне разглядеть не удалось. Из любопытства, выйдя на работу в понедельник, я залезла в интернет и выяснила какие актеры играли в фильме. И какую роль играл он. Актера звали Илья Шакунов. Он сыграл во многих фильмах: Женская собственность, Темная ночь, По имени Барон, Гололед, Каменская-2, Умножающий печаль, Виола Тараканова, Фаворский и других. Кроме того, он является актером Санкт-Петербургского Театра Юного Зрителя имени Брянцева, где играет в спектаклях: Горе от ума, Учитель ритмики, Дракон и других постановках. Я так увлеклась актером, что посмотрела все фильмы с его участием, какие обнаружила в своем неказистом телевизоре. Прочитала некоторые его интервью. Немного опечалилась тем, что не могу сходить на спектакль, поскольку живу в Москве, а не в Петербурге. Вот так, неожиданно обнаружив, что у меня есть кумир, проводила я сентябрь. Пришел октябрь. На меня свалилась куча неприятностей. По большому счету, не такие уж крупные неудачи, но я все равно расстроилась, растеклась, загрустила и впала в ужасающую масштабную тоску. Спасал только юмор, шоколадки и любимая работа, раз за разом выкидывающая такие коленца, что мне не то что печалиться, вздохнуть некогда было. Но однажды все шоколадки съелись, юмор почернел, а в столицу пришел слякотный ноябрь. Тучи затянули небо до апреля. Город после продолжительного, хоть и дождливого тепла погрузился в пограничное состояние уже не осень, еще не зима. Вороны каркали. Собаки выли. Последние косяки птиц скрылись за туманом на юга. Хотелось залезть под одеяло, крикнуть: я в домике! и до весны впасть в спячку. Но есть надо, а значит приходилось мириться с ежеутренними пробками и заспанными обмороженными пассажирами общественного транспорта. Зима все не наступала. Душа томилась. Требовалась встряска всего организма и особенно закосневших в этой беспробудной осенней слякоти извилин. Хотелось резко изменить свою судьбу. Но как? Что сделать? Я не могла найти решение. Как-то раз на каком-то канале я увидела фильм с Шакуновым. Подскочив от радости до потолка, я уставилась в экран. А ведь его можно в театре увидеть, если новости в интернете не устарели… - появилась в голове смутная мысль. - А поехали со мной за компанию в Питер? Сходим в ТЮЗ, посмотрим, как Илья играет… - предложила я моей подруге, когда мы обе понуро как-то брели по Москве воскресным вечером. - В Питер?.. А поехали! И завертелось! В пару дней я договорилась со знакомой, что приеду с подругой через две недели. Я залезла в Интернет, выяснила когда играет Илья и в каком спектакле. Заказала билеты в ТЮЗ. Поехала на вокзал, купила билеты на поезд. Осталась самая малость – дождаться дня, когда в этот самый поезд можно было сесть. Шакунов играл в пятницу в спектакле Горе от ума. Конечно, я не рассчитывала на четкое его появление. На сайте Ильи я узнала, что случаются замены. Итак, в четверг вечером я вышла из дома и отправилась на Ленинградский вокзал. Подруга уже ждала меня там. Мы прошлись туда-сюда по вестибюлю, прикупили пряников к ужину, увидели на табло номер пути и бросились на платформу. Хотя смысла в этой беготне не было – поезд подали нескоро, к тому моменту мы так посинели от холода, что слились с окружающей темнотой (как-то малопорядочно освещались пути Ленинградского вокзала). Но и подача поезда нас не спасла – вагоны были наглухо заперты. Встречать нас никто не торопился. Из трубы вагона валил густой дым. И все. Тишина. Мертвые с косами. Только обледенелые пассажиры несчастно топтались у двери. Когда мы пробурчали все, что думали по поводу такого деликатного отношения к людям, нас неожиданно запустили в вагон. В вагоне было тепло. Мы забрались на свои полки и сладко заснули, в предвкушении завтрашнего дня. Пол шестого утра наш паровоз прибыл в город-герой Санкт-Петербург. Питер встретил нас теплой ноябрьской погодой и бодрящим дождиком. Мы, еле осознавая, где находимся, побрели за всеми. Все брели к метро. -Ты представляешь, мы в Питере! В Питере!! – накатила на меня, не испорченная никакими дурацкими мыслями, радость. Перед входом в метро над дверью висела маленькая красная табличка Порошок уходи. - В смысле? – оглянулась на меня подруга. Я пожала плечами: - Может так принято?.. Заклинание... Питерское… - усмехнулась я. Станцию открыли через несколько минут. Толпа хлынула в двери. У касс мы застряли в пробке из людей. Кто-то пытался засунуть в турникет московский проездной. Очередь хихикала и отпускала шуточки. Кассир объявила в микрофон: Уважаемые граждане! Московские проездные недействительны!. Раздался дружный гогот очереди. В кассе нам выдали жетоны, и мы, чувствуя себя Homo sapiens мелового периода, стали искать дырки в турникетах. Так собственно, мы попали на станцию Площадь Восстания. Метро в Петербурге очень красивое и чистое. Но со своими странностями. Везде много пиктограмм с очень забавными человечками. Короткая фраза Не прислоняться! бросалась в глаза скорее, чем свободные места в вагоне. Очень много рекламы. И она такая пестренькая. И какая-то загадочная. Даже до боли знакомая реклама одной небезызвестной московской компании верхней одежды по-питерски забабахана. Я в столбняк впала, когда увидела этот двигатель прогресса. На проспекте Стачек нас ждала знакомая. И мы отправились к ней в гости, в настоящую питерскую коммуналку. С разными выключателями и отдельными холодильниками. Накормив нас завтраком и договорившись встретиться в театре, знакомая ушла на работу. Мы же отправились, конечно, на Невский. Шел противный дождик. Дул противный ветер. Но я была так счастлива оказаться в Питере, что беззаботно шлепала по лужам, и задрав голову с любопытством разглядывая город. Здесь! Где-то здесь живет Илья! Возможно едет сейчас на работу… Да как же чудно взять и оказаться сейчас не в офисе в Москве, а здесь, в Петербурге идти по Невскому! По которому ходил Пушкин, по которому ходил Гребенщиков, по которому ездит Илья… - такие мысли витали вдоль и поперек в моей голове. Я не могла дышать, до такой степени я была счастлива находится в этом городе. И не только из-за полюбившегося актера, а потому что и раньше знала, что Петербург это мой город в глобальном смысле этого слова. Недаром меня бесконечно к нему тянуло годами. Странно, что до сих пор, я не находила время, сюда приехать… На Невском, по пути к Эрмитажу, нам попался магазинчик шоколада. Под вывеской прогуливался жуткий человек из поролона – сказочный персонаж Что это за чудо, я так и не поняла. Но он был такой страшный, что я чуть не заорала, когда на него наткнулась. Вежливый швейцар открыл нам дверь с колокольчиком. Вниз вели узкие ступеньки. - Подвал какой-то… - опасливо бормотала я. - Зато как пахнет! Запах шоколада привел нас в симпатичное помещение со стеклянными витринами заставленными сладостями, где оживала сказка Щелкунчик и Мышиный Король. Чего здесь только не было! Изумительные конфеты ручной работы, шоколадные, сахарные, марципановые фигурки людей, животных, кораблей и сердец. Уходить из такого места без бумажного пакетика со сладостями мы не собирались. И не ушли. И теперь, шурша пакетами, отправились в кафе на Невском, которое было излюбленным местом встреч питерских художников и музыкантов 60-80 годов. Андеграундное такое кафе. Внутри, опровергая мнения всяких там бабушек по поводу нелегальных молодежных организаций, было очень мило и уютно. Нам принесли по огромной тарелке (почти спутниковой!) блинов и по чашке кофе. Вскоре меня можно было вывозить из кафе на колесиках, так от души нас накормили! После плотного обеда мы направили свои следы в храм всех дизайнеров и художников – Эрмитаж. Там мне с самого начала все стало непонятно: куда? за сколько? как? После продолжительных скитаний мы, наконец! попали в гардероб, а оттуда на экспозицию. Древние косточки и погребальные лодки решили пробежать быстро. Зато тронные залы мы изучили досконально. Огромные люстры до пола, блеск, шик, километровые диваны (в кринолине только на такую кушетку и приходилось рассчитывать), гобелены во всю дворцовую стену, вазы размером со шкаф (в старые времена шпионы там, наверняка, прятались). Большую часть экспозиции мы не увидели, так как в этот день в музей приехала непонятная делегация, и все интересное перекрыли охранники и милиционеры. Через три часа стало невмоготу от такого изобилия шедевров. Заработав культурный шок, мы ретировались из святая святых. И побрели перпендикулярно Невскому проспекту, где обнаружили улицу с ласкающим слух названием Миллионная. На ней наше внимание привлекли гранитные (или не гранитные) приятно-зеленые Атланты. - Сфотографируй, плиз, как я им пальчики щекочу - подскочила я к исполинам. Только пальчики я и могла достать из всей статуи. Вечером знакомая спросила: - Девчонки, на улице Миллионной были? - Были. - А пальцы Атлантам чесали? - Да. А что, так принято? - Ага - улыбнулась она, но не уточнила, для чего принято щупать памятник за ноги. Пошутила, наверное... Надышавшись свежим воздухом, окольными путями через Мойку и канал Грибоедова мы опять нарисовались на Невском. Пора было ехать в театр. Ну, или мне казалось, что пора. Пионерскую площадь мы нашли в два счета. Откуда прыть взялась после трех часов прогулок по музею. Ну, ТЮЗ точно пропустить было бы странно. Особенно мне. Я еще в Москве выяснила по карте, где он находится, станцию метро посмотрела и адрес накрепко зафиксировала в памяти. Основательно, в общем, подготовилась. До спектакля оставалась еще уйма времени. Народу пока было немного. Человека три. Ну, один, если нас двоих не считать. Проход в холл был предусмотрительно перекрыт стулом. Мы послонялись вдоль кассы. Хотелось есть. И пить. И мы пошли на улицу. Нашли маленькое безлюдное кафе, приютившее нас на час. Нам принесли чай, мы раскрыли наши конфеты ручной работы и принялись делиться впечатлениями. Я не могла усидеть на месте – ерзала, подпрыгивала, вертелась. Так внезапно оторвавшись от московской действительности и бросившись с головой в новые ощущения, очень трудно было удержать в себе весь этот коктейль эмоций. А еще театр впереди. - Я свалюсь в обморок от избытка чувств, если еще Шакунова сегодня увижу! Так много всего за один день! - блестела я глазами.- Ты меня поднимешь по старой дружбе? - Ну да, как же! Попинаю только немного! - злодейски подмигнула подруга. - Интересно, как он играет в театре? В телевизоре ведь по-другому… А вдруг Илья вообще сейчас в Москве на съемках каких-нибудь? Представляешь, ирония года - мы в Питер, а он в Москву! – не могла я угомониться. В начале шестого мы сломя голову покинули кафе. Точнее я сломя голову, а подруга с воплями мне вслед: -Куда драпанула? Еще час целый! - А я хочу раньше всех! - прыгала я по лужам, размахивая пакетом. В театре стало люднее. Стул убрали, и мы (ура!) попали внутрь. В гардеробе суетились улыбчивые женщины. - Вы знаете, что в нашем театре играет Илья Шакунов? - Да что Вы! - Он недавно снялся в новом фильме. Обязательно посмотрите! И так с любовью и гордостью каждый сотрудник, к которому мы зачем-либо обращались, об Илье отзывался. - А сегодня он играет? – я хитро сощурилась (до сих пор ведь не знала, действительно ли можно Илью увидеть сегодня). Мне даже теперь казалось, что я вовсе не в тот театр пришла. И актера перепутала. - Конечно, играет! Это ведь его спектакль! Он всегда в нем играет! - Замечательно! – улыбнулась я. Сдав вещи в гардероб, мы поднялись на второй этаж. Там было два маленьких бара, черный рояль и фотогалерея актеров. Шакунова мы не нашли. А как же торжественная часть культпохода – сдирание трофейного портрета Ильи со стены? - изобразила я разочарование. Кстати, внизу у кассы, где висели разные плакаты со спектаклями, не было ни одного с Ильей. Общество не дремлет! Народу прибыло уже много. И все подростки (неудивительно, ТЮЗ же). Вскоре приехала наша знакомая с подругой и ее сыном. Открыли зал, и мы стали пробираться к своим местам. Ряд у нас был тринадцатый. Я глянула на сцену и … чуть не крикнула: Ау!. Вид с планеты Плутон, не иначе. - Неужели стоило ехать в Петербург на спектакль, чтобы смотреть его в подзорную трубу?! - раскисла я. Внизу оставались еще какие-то места. - Я пойду вниз - решительно объявила я подругам. Спускаясь, я попросила разрешения у администратора зала. - Конечно, садитесь - ответили мне. Так я попала на второй ряд у самого левого края сцены. Там были еще места, и мои товарищи ко мне присоединились. Сцена театра оказалась полукруглая. Никакого возвышения. Только бортик огораживал ее от зрителей. По краям с двух сторон двери, которые актеры во время спектакля активно использовали в игре. Мое волнение возрастало не на шутку. Когда погас свет, из меня чуть сердце не выскочило. Я сидела в ступоре, вперив глаза в раздвигающийся занавес. Началось. На сцене стояло глубокое кресло. В нем спала служанка Лиза. Так стартовало Горе от ума. Во втором явлении перед зрителями предстала Софья, в которой я с удивлением узнала жену Ильи Анну Дюкову. Только теперь до меня стало доходить - все действительно случилось! Коленки затряслись. Руки похолодели. Дыхание остановилось. Если так пойдет дальше, я взаправду шлепнусь в обморок… - содрогнулась я. А актеры играли великолепно! Гениально, с искрой, с актуальным юмором! Дети оглушительно сопровождали аплодисментами все пикантные сцены спектакля: от приставаний барина к служанке до флирта Молчалина с Лизой и тому подобное. Я упивалась игрой. И вот он! Кульминационный момент! Та-та-та-тааам! На сцену собственной персоной выбежал Илья Шакунов! И упал у ног Софьи: Чуть свет уж на ногах! и я у ваших ног. Ну поцелуйте же, не ждали? говорите! Что ж, рады? Нет? В лицо мне посмотрите. Удивлены? и только? вот прием! Как будто не прошло недели; Как будто бы вчера вдвоем Мы мочи нет друг другу надоели; Ни на волос любви! куда как хороши!... Я судорожно схватилась за кресло. Может уползти отсюда пока не поздно… Вот ведь дурочка … - потрясение вдавило меня в кресло. Но через секунду я уже забыла о собственном существовании. Илья играл бесподобно! Легко, изящно, талантливо, искренне. Одним словом, это самый замечательный Чацкий, какого можно себе представить. Так что я сегодня открыла для себя еще одну грань артиста. По сравнению с ролями в кино, которые мне удалось посмотреть, в роли Чацкого Илья такой весь печально-интеллигентный юноша бледный со взором горящим…. Нам повезло, мы сидели очень близко. Чацкий больше всего жил с нашей стороны. И меня это очень порадовало, потому что смотреть в бинокль, что там у актера на лице написано, как-то малоинтересно. Я заметила для себя, что в любой роли Шакунов настолько органичен, будто играет самого себя. Так я и не догадалась, какой же он на самом деле… В совместных сценах Анна и Илья играли так влюблено, что в воздухе витало электричество. Чувствовалось, что они пара. Нашей компании очень повезло в том, что мы пересели. Если бы мы остались на тринадцатом ряду, считай, в ТЮЗе не были. В антракте я поймала себя на мысли, что мы вчетвером и еще учителя здесь были самые старшие. Ха. Позднова-то я в поклонницы завербовалась… - иронизировала я. Юные зрители в перерыве разбрелись кто куда. Ну, а мы нашей группой остались на местах. Я очень хотела запечатлеться на фоне сцены. Но едва выползла к бортику, передо мной материализовалась администратор. Она вежливо попросила отменить съемку. По инструкции нельзя. Я так и не поняла, по какой инструкции… Но, надо так надо. Эх жаль… Зато ей так хотелось пообщаться, что она осталась с нами и стала рассказывать интересные вещи про театр. Что ТЮЗ хотели закрыть, что сотрудники театр отстояли, что планируется небольшой ремонт, что Чацкого играет Илья Шакунов, а Софью - его жена Анна Дюкова, что сейчас по одному из каналов идет фильм (Посмотрите обязательно!), что на Новый год планируется красочная программа для детей и что нам непременно надо привести своих детей в ТЮЗ. Все два антракта из трех она что-нибудь увлекательное рассказывала. Очень приятно, что работники ТЮЗа души не чают в своих актерах. Так тепло женщина рассказывала о каждом, кто играл в пьесе. Увы! Ничто не вечно под луной. И к моему неподдельному огорчению, спектакль кончился. Четырех часов оказалось совсем мало. На поклон вышли четыре героя: Софья, Чацкий, Фамусов и Лиза. Илья весь такой серьезный – ни самой маленькой улыбки. Из роли не вышел, видимо. Смотрит в зал. В глазах глубокомысленность. Не вздрогнул даже, когда рядом со мной учительница звонко прокричала: Браво! Я чуть к актерам не скатилась, подпрыгнув. Мы хлопали. Занавес за актерами закрылся. Анна схватила отбившегося Чацкого за руку. Актеры еще раз поклонились и ушли. Зажегся свет. Зрители встали. Меня от долгого сидения (и не только от него) шатало из стороны в сторону. - Ну, как тебе? Ты довольна? - спрашивали меня товарищи по мероприятию. - Какой мужчина! Ах… Какой мужчина! - спотыкалась я об кресла в зале, о ступени при выходе из театра и тротуар на улице. - Ну, все, пропала девчонка! – хохотали друзья. - Карету нам, карету! Карету и вправду подали. - Куда теперь? - Вино пить! - И есть… - Оль, ты как? - Какой мужчина!.. Ха-ха-ха! - Как мало человеку для счастья надо… - Оооо! Можно я тут жить останусь… В ТЮЗ буду ходить… Я прямо там жить могу. Кушетку мне и порядок. - Кушетку мне, кушетку! - Оставьте меня здесь. Я не хочу в Москву… Петербург – бесподобный город! Ха-ха-ха! Я так была раздавлена этой пятницей, что до самого дома, из моего рта доносились лишь бессвязные междометия и восклицания. Про театр я говорить, в принципе, не в состояние была. Сегодня искусство меня изжевало с костями и оставшимися извилинами. Казалось, что лопнет сердце, и я умру, потому что радость размером с галактику не вмещалась в меня целиком. Ночью мне снилось, что я гуляю по летнему Петербургу. Солнечный свет заливал улицы. И все было так реалистично красиво. В субботу утром немного выглянуло солнце. И заглянуло обратно. Мы вкусно позавтракали. При этом я периодически подпрыгивала на диване, когда в телевизоре показывали Шакунова, и, размахивая руками, вопила: - Это он! Смотрите! Смотрите же! В себя я пришла на Невском проспекте. Мы отправились искать Чижика-Пыжика. Никто не мог нам сказать, в какую сторону от Аничкова моста требуется шагать. Даже художники неуверенно махнули рукой в сторону, где якобы Чижик находится. Мы положились на интуицию. По дороге нам попался реставрировавшийся дом с забором, который привлек наше внимание порхающими снеговиками с заячьими ушами. Я так громко хохотала, что прохожие оборачивались. На память мы сфотографировали это жизнеутверждающее граффити и отправились дальше. Чижика мы нашли рядом с Инженерным замком. Несколько человек толпились на мосту, разглядывая пичужку с разных неудобных ракурсов. У птицы валялись металлические деньги. Мы решили соблюсти традицию и достали по горсти монет. Кидали по очереди. Никакой реакции Чижа на десяти- и пятидесятикопеечные монеты. - Ну что ж… В бой вступает тяжелая артиллерия! - я зажала в руке рубль.- Оп-ля! - рубль шлепнулся Чижу на макушку и медленно соскользнул в Фонтанку. - Ура! Я попала! Ура! - запрыгала я. В этот момент подруга оторвалась от ограды и тоже начала скакать. После этого увлекательного занятия мы отправились через Спас-на-Крови к Русскому музею. Русская живопись в очередной раз доказала, что мне пора пересмотреть свое творчество, как предмет, отсутствующий в этой реальности, и на чье появление в ближайшие лет двести рассчитывать точно не придется. Впечатляет! Всегда впечатляло! Опустошенные искусством, мы забрели в распространенную сеть питерских кафе. О Боже, если бы я жила в этом городе, мне пришлось бы стать постоянным клиентом этих пирожных. И каждый раз меня выносили бы оттуда в состоянии глубокого гастрономического шока вместе с витриной. Петербург – город сладкоежек. Тем более мне тут место! Вечером к нам присоединилась наша знакомая и показала нам вечерний город. Наконец-то, я увидела дворы-колодцы. Самый первый оказался таким отреставрированным, что мы втроем опешили, даже наша знакомая удивилась. Очень красиво. Оранжевые огоньки фонарей с сиреневыми тенями на булыжной мостовой и чернильное небо, обрамленное крышами. Черный пес Петербург – морда на лапах, Стынут сквозь пыль ледяные глаза. В эту ночь я вдыхаю твой каменный запах, Пью названия улиц, домов поезда… - смотрела я в черную пропасть, вспоминая песни Шевчука. Хотелось петь, писать стихи прямо тут и скакать по крышам, пугая кошек. Так прошла суббота. В воскресенье я проснулась с остервенелой тоской в сердце. Сегодня в десять вечера поезд увезет нас из Северной Венеции. Не понимаю, как я раньше могла жить без Петербурга… Мне кажется, куда бы я теперь не поехала, меня будет тянуть в город Петра отовсюду. Хотелось плакать от радости, что я нашла такое родное место в этом мире. Прямо сейчас я готова была на полном серьезе остаться здесь жить. Кто бы думал, что так все обернется. И интерес к Илье приведет меня к безмерной симпатии к Петербургу! В последний день путешествия мы поехали смотреть Аврору. Дождь лил как из брандспойта. Ветер дул ураганный. Куртка порывалась улететь в Неву. Шапка жалобно вцепилась мокрым котом в волосы. До Авроры мы практически доплыли на своих двоих. Здесь, наконец, увидела я львов. Это были первые львы Петербурга. Маньчжурские. Аврора показалась такой игрушечной, что я растерялась. Взойдя на корабль, я почувствовала себя Кейт Уинслет. Крейсер едва ощутимо качало. Мы с подругой изобразили на носу корабля, сцену из Титаника, и я осознала печальную истину - матросом мне быть не суждено (крест на карьере поставили приступы зарождающейся морской болезни). От стремительного побега с крейсера спасло наличие приятных моряков, ловко сновавших мимо туристов. - Какие молодые люди! - умилялась я. - Так, Оля, а как же Илья? Ты непостоянна в своих увлечениях! - строго-патетично хмурилась подруга. - Нет, ну что ты! Илья неповторим! - А я уж было подумала, ну все – прощай любовь! - она радостно хохотала. Вообще все эти дни мы нескончаемо смеялись, хохотали, хихикали, и иронизировали. Такая очумелая радость поселилась в наших головах. В таком же неуравновешенном настроении забрели мы втроем в одно из тех самых кафе (так мне полюбившихся), погреться на досуге чаем и полакомиться фирменными пирожными. После полдника мы поехали на Васильевский остров. Здесь станции метро мне напомнили лифт. Я чуть не бросилась к дверям биться головой в стекло от ужаса, потому что боюсь их с детства. На острове приятно порадовали названия улиц – Линия 6, Линия 7. Так по-французски или по нью-йоркски! Здесь мне довелось посмотреть настоящие питерские дворы-колодцы. Такая достоевщина – брр! Мрачная погода еще более усилила щемящее ощущение тоски. Но живописно, если честно! Так литературно. Понятно, конечно, что людям, здесь живущим, не позавидуешь. Я заметила, что Петербург отличен от любого другого города даже не архитектурой видимой, а какой-то архитектурой своего существования что ли... Вроде старые дома везде встречаются, а все равно здесь все иначе. Иногда, гуляя по Петербургу, казалось, что я обитаю в параллельном измерении. Настолько непостижимый город. Как раз, не Москва является государством в государстве, а Петербург, застывший между эпох, в собственном временном пространстве. Так мы вышли к набережной, перед нами раскинулась жидким металлом Нева. Ветер хлестал по воде неистово. Дождь не прекращался. Прямо по курсу возвышались умопомрачительной классической красоты сфинксы. У меня дух захватило! Мы подошли ближе. Спустились к воде. Среди гранита обнаружились четыре черных грифона. Словно в сказке, разворачивалось перед нами действие за действием. От постоянного восхищения, казалось, я вот-вот повисну в воздухе и начну летать. От грифона к грифону перебегали несколько мальчишек. Они засовывали грифонам в пасть руки, на секунду серьезно замирали и бежали к следующему. - Ой, а что это за ритуал такой? - спросила подруга ребят. - Желание загадываем! - гордо и пафосно сообщили пацанята. - А я тоже так хочу! А что нужно делать, научите нас? - воскликнула я. Нам продемонстрировали технику – нужно было, засунув в пасть животным руку (причем последовательно всем четырем), загадать желание и напоследок дотянуться до сфинкса. Ничего себе программа минимум у местных детей! - потрясла меня такая всепобеждающая вера в чудо. - А что… - я бросилась за подругой, которая уже скакала от одного мифического животного к другому. Прискорбно, но до сфинкса я не достала, каблуки помешали удержать равновесие. Чуть не грохнувшись с бортика в гранитные объятия Невы, я позорно сползла на землю. - Надеюсь, на желании это никак не отразится… - огорченно посмотрела я на своих друзей. - Да чепуха это все! - напустила на себя взрослую рассудительность подруга. - А вдруг, как в сказке… Раз! И все как сбудется! - рассмеялась я. - Даже, если не сбудется, все равно прикольно мы тут скакали, две тети взрослые! – захохотала подружка. – Хорошо, прохожих из-за непогоды мало! - Наверное, в детстве Илья тоже тут скакал и загадывал желания… - представила я картину с маленьким Шакуновым, пытающимся достать сфинкса, а рядом вопящих прохожих, вроде нас, умоляющих не рисковать шеей. От сфинксов мы двинулись по разводному мосту к Английской набережной. А по Английской набережной вышли к Медному всаднику, по пути до колик развеселившись видом двух мультикообразных львов, прикорнувших с довольными улыбками, на крыльце какого-то особняка. - Ой-е! Какие львы потешные! - покатывалась я. Невозможно было удержаться, чтобы не погладить. Медный всадник оказался таким маленьким. Почему-то мне он казался на картинках масштабнее, а на самом деле получилось, что он довольно-таки миниатюрный. У памятника прогуливались Петр Первый собственной персоной и непонятная дама (может Екатерина Великая, а может не Екатерина, и не Великая). Завидев нашу троицу, Петр страстно бросился к нам. - О, прекрасные незнакомки! Прогуляемся вместе? - схватил он нас за руки. - Ну и приставучий же этот Петр! - возмутилась я и попыталась вывинтить у царя свою руку. - Быть у нас в гостях и не сфотографироваться с Петром?... Милые барышни, это же на долгую память! - Ну и сколько стоит бесценное царское внимание, Ваше Величество? - вырвала я другую руку. - Всего пятьдесят рублей сеанс, и сколько угодно снимков в любом ракурсе - царь кокетливо подмигнул и принялся опять хватать нас за руки. - Ха! Всего-то… За такие деньги я и сама с кем угодно сфотографируюсь… - Да ладно сфотографируйся! Это ж здорово! - уговаривала меня подруга. - Тогда вместе… - я отдала фотоаппарат знакомой, а мы вдвоем подали руки Петру Великому и присели в реверансе. - О! Какие у меня фрейлины воспитанные! Кокетки! - восхитился Первый. - Вы так премило смотритесь втроем! - иронично заметила Екатерина (или кто она там) и хихикнула. Интересно, у Екатерины Великой тоже с юмором все в порядке было или как? Так наступил вечер. Пора было ехать в коммуналку – чемоданы паковать. Перед поездом нас угостили коньяком. Меня разморило. Мне не то, что ехать, вставать с дивана не хотелось! И вообще – грустно было… До слез грустно. В маршрутке я вглядывалась в вечерний город, до последнего надеясь увидеть какой-нибудь знак свыше, позволивший бы мне остаться в Санкт-Пербурге жить. Знак все не появлялся. Зато мы стремительно приближались к вокзалу. При выходе из метро нам опять попалась табличка с Порошком. - Даже не представляю, что это… - пожала плечами знакомая. Так и осталась для нас эта фраза неразгаданным белым пятном Петербурга. Пока ждали объявления пути, я обратила внимание на одну сцену. Огромный моряк в черной шинели и бескозырке с ленточками, словно выпрыгнувший из фильма Броненосец Потемкин, нежно обнимал девушку. Мне челюсть пришлось подбирать от любопытства. Где еще увидишь такой кадр из старых черно-белых кинолент? Я даже фотоаппарат достала, но пока собиралась, моряк и барышня растворились в серебристой вуали дождя. Померещилось, что ли… Мсье Ленинград, революцией меченный, мебель паливший, дом перекалеченный… с окнами, бабками, львами, титанами, липами, сфинксами, медью, Аврорами… пан Ленинград, я влюбился без памяти в Ваши стальные глаза… - пел в моей голове Шевчук. Так хотелось самой написать оду или поэму этому городу. О, Питер! Прощай до лета! Нас снова ждет Москва в свои объятья. И я, покривила бы душой, если бы сказала, что не соскучилась по столице. Но уезжала я сейчас от чего-то такого дорогого… Как интересно и неожиданно может измениться жизнь от одного лишь кадра из фильма. Я верю, ничего случайного в жизни не бывает! Любовь к артисту открыла для меня прекрасный город! Замечательно, что в нашей жизни есть такие люди, которые своим талантом могут сподвигнуть окружающих на хорошие дела и важные изменения в жизни. Я бесконечно благодарна актерам ТЮЗа за свет и прекрасное настроение. А может, как знать, этот путь от потребности найти кумира до прогулок по Невскому необходимо было проделать для написания этого рассказа? Вдруг, моя жизнь после этого пойдет по другому пути? И этот путь окажется моим путем? Ну а возможно, мне просто судьба подсказала, где мое счастливое место в этом мире. Я пока еще не поняла, что из всего этого получится. Но одно я знаю точно - все в моей жизни только начинается! Васильковская Ольга PS:
Частичное или полное использование данного рассказа возможно только после
согласия автора. | td> | ||||
|
РАССКАЗЫ |
|||||